Старые однострочники.

[please-go-fuck-yourself]

Убиралась в компе. Помимо всего прочего нашла в папке сэйвов ДА2 вордовские файлики с текстами. Почему я их туда положила? Нет даже предположений.
А еще я нашла часть исполнений с ГП-однострочников. Они такие милые. Так напоминают зиму, батарею, кухню и чай, что мне захотелось положить их здесь. Повыбирала про Сири и про Снейпа.

Сириус Блэк| Регулус Блэк. Побег из дома. "Я сейчас вернусь". А+
Они всегда в ссоре дома на каникулах, поэтому задире Сириусу не удержаться от злых подначек, а параноику Регулусу ну… от паранойи. Точнее, лучше бы паранойя, чем что-то из пышного букета психических заболеваний их древнего и (по утверждению маменьки) славного рода. Ах, этот дом, ах, маменька…

Сириус смотрит вокруг себя. Чужая комната, даром, что жил в ней шестнадцать лет. Голые телочки на постерах делают обстановку менее блевотной, но он твердо решил провести Рождество в кругу друзей. Простите, дамы. Сумка собрана, можно выдвигаться.

- Какого хуя? – обиженно спрашивает Регулус, появляясь в дверях. Он жилистый и неказистый и все так же ухитряется разнюхивать Большие Планы старшенького. Сириус подозревает, уж не родственники ли они в самом деле.

- Мы говорим о некоем определенном хуе? – учтиво переспрашивает он, забирая из стола стопку писем от Джейми и книжонку Лунатика.

- Ты сбегаешь, сволочь, - поясняет брат, гадливо изучая постеры, неубранную постель и пыль на древнем паркете.

- Блэк сбегает с домовым эльфом, сменой парадных мантий и золотом. Не будь тупицей, Реджи.

- Действительно … - мямлит пристыженный брат.

- Сейчас вернусь, - улыбается Сириус, вылезая в окно. – Тебе, кстати, подарочек в нижнем ящике.

Но в ящике пусто, только на дне криво нарисован член.

Северус Снейп/Ремус Люпин. У Снейпа какая-нибудь экзотическая фобия, Ремус пытается ему помочь.
Стресс надо как-то снимать, иначе в один прекрасный момент Снейп сядет перед Лордом на корточки и горько заплачет. «Была дождливая темная ночь»...

Снейп никогда не опустится до пойла вроде огневиски, о нет. Он прекрасно помнит бухого батеньку и то, как эта злая сука хлестала по щекам мать. Снейп не признает алкоголя, но у него есть отварчики. Иногда они желты как сырое яйцо и пахнут ромашками, а порой он добавляет немного бородавочников и тмина. Варево становится зеленоватым и дивно туманит сознание. Пока Тот-Кого-Нельзя называть, этот обмылок человека, сдирает кожу с других людей, точнее, магглов, пока он весел и занят делом, Северус принимает под язык, пытаясь расслабиться.

- Блади щит, - говорит плешивый оборотень поутру. Его живот и гениталии вымазаны в креме-анестетике, чье авторство очевидно. Крем давно застыл и смотрится как сопли. – Я был под непростительным?
- Моя жопа так не считает, - Снейпово лицо мимкрировало в стухший пирог с почками.
- Тогда почему ты продолжаешь быть таким зловещим? – спрашивает оборотень, похлопывая ладонью по полу. Где ботинки?
- Я владею немногим в области выражения человеческих эмоций. Так уменьшается ее непродуктивность.
- Ну же, Снейпи, покажи свою боль, - просит вонючий оборотень.
- Заткнись.
- Мы преодолеем это вместе!
- Я против.
- Будем жить долго и счастливо, пока кто-нибудь из нас не станет достаточно старым, чтобы сдохнуть. А кто останется, закатит пышные похороны. Это будет называться глубоким чувством признательности.

Люпин лежит разнеженным мешком с костями, словно не на узкой постели, а невесть на чем таком, и городит огороды.

- Ты нищий, - раздраженно говорит Снейп, расправляя «Ежедневный Пророк».
- Ладно. Тогда обещай, Северус, что мой гроб будет в дорогущих малиновых оборочках, - канючит Люпин. В последнее время его мирно протекающий маразм стал особенно заметен. То изображает Поттера, то бросается фразочками Блэка. Не будь Люпин тряпкой, Снейп бы всерьез озаботился своей безопасностью во время сна. Бабушка-бабушка, почему у тебя такие большие уши?
- Мы не умрем своей смертью, - Снейп хмурится. Слишком скользкая тема, чтобы допускать каламбуры в блэковском стиле - вот уж кого он точно не ждал в свою кровать.
- Обещай похороны по первому разряду, - требует Люпин сердито.
- Чтобы привлечь волны дерьма на твои седины?
- Кончай ссаться! Можно же просто… Жить. Знаешь? И рассчитывать на смерть во сне или от лопнувшего в башке сосудика. Разве не роскошь – естественная смерть в окружении… тебя?

Снейп сдается. Снейп обещает малиновые оборки и что будет плакать, кидая символическую горсть земли.
«Я не должен быть чистым», - твердит себе Снейп.

Снейп боится воды и запаха чистой кожи. Он делает обтирания раз в две недели. Бывает, еще реже. Темные волосы похожи на парик из грубых конских хвостов: он не пользуется расческой – приглаживает пряди руками.

«Уважаемый бог», - по утрам воздевает глаза к потолку Снейп. – «Я не должен быть чистым».

Лили погибла. Северус Снейп не сберег ее. Он виноват и не должен быть чистым.

Тридцатого июня 97 года Снейп стучится в дышащий запустением дом оборотня.

- Дамблдор мертв, - воет Северус. Слезы щиплют его покрытый щетиной вислый подбородок.

Люпин меняется в лице.

- Я убил его, – продолжает он и рушится за порог.
- Ты воняешь. Нужна ванна, - хладнокровно цедит Люпин. Оборотень берет его под руку и волочет по коридору.
- Нет! Нет! Я грязный! Я не должен быть чистым! – вопит Снейп.

Драка посередине крошечного коридора. Из Снейпа вышибает сознание.


Люпин моет аккуратно, скребет влажной губкой плечи, пенит волосы мылом. Гладит под животом, целует шею в мелких шрамиках. А Снейп трясется от страха и паники. Умоляет отпустить его из этой ванны. Из жизни и из вины, жрущей внутренности.
Они ласкаются ночь, а утром Снейп снова пиздит, что не должен быть чистым.

Сириус Блэк|Гарри Поттер, АУ, Сириус не в тюрьме, Гарри шесть лет, "Нет, нет и нет!"
- Папа, - тихонько зовет Гарри.
- Что такое? – Сириус глотает слюну, набежавшую, пока он дремал во дворе, и озирается. Справа от кресла стоит маленький Гарри Поттер, наряженный нянькой в костюм морячка.

«Ну и пошлятина», - морщится Сириус.

- Папа, мой поезд сломался, - мальчик протягивает ему лакированный вагончик, у которого, действительно, перестали выходить клубы разноцветного пара.

Иногда Блэку кажется, что он сидит в Азкабане и пятый год смотрит, не отрываясь, бонусный дементорский сюр. Почему друзья его кинули? Что забыли в холодных могилах? И что, бля, впятеро помолодевший Джеймс делает в Годриковой Лощине, если давно протянул ноги? Вероломно, не попрощавшись!

Сириус Блэк смотрит на Гарри Поттера долгим взглядом. Гарри Поттер потрясает в ответ паровозиком.

Сириусу хочется уйти в запой. Выжирать бутылки виски со скоростью шпагоглотателя, всовывающего в себя эти длинные металлические штуковины. Сириусу хочется трахать женщин, оставляя на себе эхо духов с шелковых пеньюаров. Но он смотрит на Гарри, маленькую овечку Долли, за которую он сдохнет, сдохнет и еще раз сдохнет, как когда-то сделала овечкина мама.

«Лили, нахрена было рожать второго Джеймса? Что за тупое чувство юмора?»

- Давай посмотрим, солнышко, - воркует Сириус, принимая из рук крестника игрушку. – И нет, нет и нет, не называй меня, пожалуйста, папой.

Сириус Блэк, после побега из Азкабана, быть пойманным во время облавы на бродячих собак, NH!
Как-то раз мы с Джейми ради хохмы пробрались в маггловский супермаркет на презентацию кухонной хуйни. Честное слово, не помню, чего именно. Котлов, может, сковородок... Хотелось поднять в воздух экземпляр этого отстоя, чтобы все наложили в штаны, а мы бы поржали над их тупыми рожами. Потому что магия не в антипригарном покрытии, а у нас. Естественно, делать этого было нельзя под угрозой Азкабана. Представляете, Азкабана?! Сейчас живот порвется. Нам выдали бумажки на клею, где надо было написать свое имя.

Дергает, значит, меня за рукав пожилая ссохшаяся маггла и спрашивает: «Молодой человек, Сириус – это сорт баклажанов?» Пока Джей покатывался со смеху, я стоял с открытым ртом и не знал, что ответить. Тогда зародилась смутная мысль, что на свете есть люди, которым плевать на мою фамилию, плевать на меня самого, мою мужскую привлекательность, лоск и мою жизнь. Догадка подтвердилась, и здорово, что я был достаточно взрослым, чтобы не разреветься как баба.

Сейчас, например, меня пакуют в пропахший мочой грузовик, одаривая комплиментами.

- Уу, псина!

Утыкаюсь мордой в оконную решетку, и бог мой, как же тоскливо. Подвываю. Меня огревают палкой по спине. Кровь. Ну хватит.

- Чувак, я убийца. Я не сорт баклажанов, - признаюсь водиле на ухо.

Мой личный Хогвартс-экспресс отходит с платформы...

Сириус Блек|Лили Эванс (или уже Поттер). Попытки найти общий язык ради Джеймса.
- Ничего особенного, - надменно и громко говорит Блэк, кивая на Лили Эванс, спускающуюся с холма к хижине Хагрида. Благодаря пружинистой походке и ржавым волосам ее легко различить в толпе с дальнего расстояния. Достаточная причина для близорукого Джеймса, так, что ли?!
- Эванс справедливая и много читает, - вязнет в словах Люпин. Он не расположен к спорам, как всегда после ночи полнолуния.
- Рэм, ты гений! – вопит Сириус, ероша волосы. – Почему бы тогда Джеймсу не жениться на тебе? Все к одному, старик!

Люпин жалко улыбается и закрывает глаза.


- Лили, давай забудем наши распри! – предлагает Сириус Блэк, пока они греются глинтвейном в центре полупустой гостиной. Годрикова Лощина встречает Рождество, в окне мелькают вспышки зачарованных огоньков.
- Мы толком не общались. Какие распри? – справедливо замечает Лили и делает маленький глоток вина. Крошечный, на самом деле. Так может пить сойка или рыжая узкомордая белка. Блэк ничего не имеет против них. Теперь, на фоне белки, Эванс смотрится даже выигрышней.
- Нет, забудем! – машет он рукой. – Джеймс замечательный. Исключительный чувак в моей жизни. Лучший друг. Черт, я все сделаю, чтобы он был счастлив. Люблю тебя, мужик! – Сириус орет в сторону кухни.
- Может, сам на нем и женишься?

Блэк хмыкает: девчонка начинает ему нравиться.

Сириус Блэк|Регулус Блэк| Беллатрикс Блэк. Маленькие делают пакости родителям. Можно AU возрастов.
- Для начала мы отрежем Кричеру пальцы и разложим по укромным местам, чтобы они нашлись не все сразу, а каждый по отдельности, - медленно втолковывает Беллатрикс двум сидящим напротив нее мальчикам. Мальчиков зовут Сириус и Регулус, и они напуганы до затяжной икоты, как если бы являлись симпатичными кроликами, повстречавшими двухголовую анаконду.

Глазные яблоки Сириуса парализованы на отметке двух огромных черных камней под сизыми веками сестры. Его юркий восьмилетний мозг пытается подобрать емкое обозначение мезальянсу шизы и тела девочки-подростка. Он будет называть это «чертова сука», когда подрастет.

- Тебе нельзя колдовать, - разлепляет губы Сириус, - еще два месяца.

В нем теплится надежда, что Регулус тоже будет мужиком и сдержит свой мочевой пузырь. Они Блэки. За шесть и восемь лет жизни в этом доме не чокнуться – значит быть суперзвездами.

- Тогда смотри, что у меня есть, - шепчет Баллатрикс между их головами.

Она достает из корсета нож с инкрустацией пламенеющими рубинами. С ее худыми титьками туда полезет ножик и побольше, считает Сириус.

- Правильно, улыбайся, Сири. Пакость будет первосортная.
- Не тронь Кричера! – взвизгивает идиот-Регулус. Он до сих пор привязан к определенным вещам. – Ты… Проклятая пидовка!

Сестра разражается шумным хохотом, и слюни летят прямо на них.

- Малыш, ты даже не понял, что сказал, да? – поскуливает Беллатрикс. – Любопытно, кого она так называла. Нет, не отвечай!..

Она сваливается перед софой в судорогах смеха. Надушенные пышные волосы охаживают острые коленки Сириуса и Регулуса.

Сириус берет брата за руку, чтобы покинуть желтую гостиную, пока не стало совсем поздно. Они по-тихому уйдут, а завтра сестра отчалит в Хогвартс. Сириус уже на полпути к дверной ручке, но у мелкого выродка кончается терпение.

- Мама!! – воет Регулус пожарной сиреной. – Мама! А Беллатрикс готовит гнусную пакость!

Через секунду Сириус видит, как сестра выдирает из-за пояса кривой отросток волшебной палочки. Мальчики уже за дверью. Пока они бегут прятаться в кухню, с третьего этажа доносятся брань и проклятия.

Северус Снейп/Беллатрикс Лестрейндж, вынужденная жизнь среди магглов без магии.
- Почему вы на меня так смотрите? – У маггла большие испуганные глаза, кривой нос; в совокупности – дебиловатая физия.

Мерлин, он никогда бы не подумал, что сможет испытывать чувство превосходства острее, чем в классе зельеварения…

- Вам не нравится, как я на вас смотрю? – переспрашивает Снейп.

Снейп по правде устал. Смена почти окончилась. Он стоит на кассе в ярко-оранжевой поддевке с облупившимся лейблом супермаркета на спине. Мужик перед ним моргает. Очевидно, пытается понять, почему так сложно дается разговор с магазинной обслугой.

- Да, - сам себе удивляясь, подтверждает маггл. – СмОтрите как… Как…
- Как «Орбит» со вкусом банана, я вас понял, - говорит Снейп и снимает с полочки прямоугольный параллелепипед жевательной резинки. – Бесплатно. С глубочайшими извинениями.

Шум из подсобки привлекает их внимание: приглушенный лязг металла, скрип, на пол бухаются какие-то предметы.

«Ну еб мать», - думает Снейп с раздражением. – «Что на этот раз?»

Дверь подсобки отбрасывает словно «бомбардой». Показывается красное лицо Войта, завсклада.

- Сев! Убери ее! Убери свою бабу отсюда! – голосит Войт.
- Но у нее получаются замечательные мясные нарезки, - возражает Снейп.
- Я покрошу вас! Всех-всех-всех! – раздается из подсобки.
- Твоя мотивация ошибочна и больше не прокатит, - заявляет завсклада.

Снейпа накрывает. Как «Орбит» со вкусом увольнения.
- Как поживаешь? – интересуется Снейп, передавая пакеты с продуктами. Он тщательно топчется на жестком половичке. Первому снегу, такому живому, красиво таящему, волшебному, не место в этом доме.
- А сам как думаешь? – в голосе Беллатрикс – скрип несмазанных дверных петель. В густых волосах – дешевая полиэстровая резинка. Ей дерьмово как никогда, и неизвестно, что следует испытывать по этому поводу. Она кидает пакеты на кухонный пол прямо из холла, запахивается в мохеровый халат и ложится смотреть телевизор дальше.

Снейп навещает ее по воскресеньям. Стыд давно перестал; каждый раз она покорно принимает еду.

- Нельзя же так, - с укоризной замечает Снейп.
- Так можно, - Беллатрикс уставилась в кинескоп, но заметно, что зрачки ее неподвижны.

Всегда «Шоутайм». Постоянно один и тот же канал.

Он ложится рядом, прихватывает коленями полы мантии, чтобы не поддувало. Халат у Беллатрикс немного разошелся. Сквозь провисший лацкан виднеется тяжелая мягкая грудь с темным соском и выдающейся на поверхность голубой жилкой.

- Ты выглядишь хорошо, - говорит Снейп мягко.
- Не надо, - тихо просит Беллатрикс. – Просто… Не надо.

Снейп кладет руку поверх мохера, прижимается к ней холодным носом, вдыхая сладковато-горький запах тонкой сухой кожи.

- Шестой сезон «Декстера».
- Его не поймали?
- Нет… - всхлипывает Белла.