Давно ждала такого феерического наглеца и прохиндея. Актера погорелого театра. Чудо-детку, похожего на молодого Джона Траволту, с чубом, завитым на бигуди, в поддельной кожаной куртке. Он играет с камерой, на зрителя, вовлекает в игру Кори, лестницу, с которой скатывается, сверкая белыми носочками, пока девочки по другую сторону экрана покатываются со смеху.
Поглядывая одним глазом финал последнего сезона ТГП, я никак не могла взять в толк, почему. Ну почему Блейк? Да из-за чувства юмора и удивительной способности заполнять собой свободное пространство от пола до потолка, заставлять всех плясать под свою дудку и по своему сценарию.
Даже вон прошлый победитель Мерфиевского аттракциона, Сэм, сбледнул с лица, ответил типичное про Клейн и как-то растворился, пока Блейк-Райдер развлекал толпу чужим голосом и борзым заигрыванием со старичком Гли Кори Монтейтом, который борзости даже не изумился. Видно, привык.
В Блейковском жизнелюбии виднеется и его переезд в Лос-Анджелес в одиночестве и оббивание порогов кастинговых студий, и все-все то непростое дерьмо, которое заставляет, знаете, радоваться. Что ты есть. А есть, потому что заработал.
Так что я предвкушаю премьеру эпизода, готовя в голове новый шип про Файдера (это когда Финн и Райдер, а колосящийся сюжет рассказывать не буду). Резюмируя: жду, верю, надеюсь. Донт руин май шип.