Название: Граффити
Жанр: AU, романс
Размер: 1 157 слов
Краткое содержание: Саймон - следователь, Кирен Уокер - подросток-нарушитель, доставленный в участок.
Единственное, что по-настоящему умиротворяло Саймона на службе – так это воскресные дежурства. Саймон без спешки заполнял бумаги, набравшиеся за неделю, пил кофе и заедал весьма недурными пончиками из забегаловки напротив.
В дверь без стука пролезла голова Зои.
— Кто? — сразу понял Монро.
— Граффитчик. Выручи, а? Я тебя на следующем дежурстве подменю.
Саймон рассерженно выдвинул подбородок вперед и уставился на Зои, придумывая, как бы покорректнее отказаться.
— Спасибо, что вошел в положение. Сам знаешь, я с малолетками могу весь день просидеть и ничего не добиться. Лови.
Зои подбросила папку с делом на стол Монро и, тепло улыбаясь, закрыла за собой дверь. Не в первый раз Саймон решил, что подчиненные донельзя разбалованы его готовностью разгребать за ними любое дерьмо. Монро шел в детскую комнату, костеря Зои на все лады и потягивая жижу со дна кофейного стаканчика.
Пацан сидел спиной к входу, появление нового следователя мальчика совершенно не заинтересовало. Он оставался неподвижен, пока Саймон приставлял себе стул, вешал на него куртку и устраивался под лампой, норовившей ударить ярким отсветом.
Под капюшоном задержанного открылось худое обескровленное лицо. Саймон склонил голову, но ничего примечательного в нем не обнаружил, разве что глаза. Ну разумеется: голодный звереныш, безвредный только на первый взгляд. Дай волю – испробует все, на что хватит фантазии.
«Избил Гэри его же цепью», — пометила Зои на листочке, прилепленном к отчету. Монро принялся изучать папку с растущим интересом, пока пацан, точнее, Кирен Уокер, восемнадцать, колледж искусств, первый курс, протирал от скуки штаны.
— Кофейку? — предложил Саймон, пододвигая к Уокеру стакан с остатками растворимого пойла.
— Предложите парню, который меня вязал, — выпалил пацан и тут же уставился на тяжелый браслет наручников.
Саймон живо представил, как этот тощий студент школы искусств сначала спирает единственное средство самообороны Кэндала (пистолет был отобран у Гэри чуть раньше, за превышение полномочий при патрулировании), а потом кидает цепь ему под ноги, отчаянно пытаясь улизнуть с места происшествия. Наконец, Монро дошел до главного - фотографий. Две распечатки на скрепках у задней корочки.
— Ты правда сделал это в одиночку?
Уокер покачал головой. Вроде не согласился, но и не отрицал. Саймон поднес фото ближе и сощурился.
Судя по данным Зои, парня брали не первый раз и все на том же: граффити-росписи в общественных местах. Чтобы добиться такого масштаба, необходимо работать быстро и очень профессионально. Рортон – городишко, где засечь новое граффити – дело нескольких минут. Гораздо больше времени понадобится, чтобы сделать необходимые макеты, а главное, решиться выйти на дело.
В руках инспектора Монро находилась копия полотна два на пять метров вдоль церковной стены. Саймон насчитал больше десятка крылатых фигур, зависших над нарисованным кладбищем, точно повторяющим рортонский могильник. Лица были залиты красной краской, пущенной с крыши. А ведь на нее еще нужно было суметь забраться. Кэндал снимал в темноте, но пленка зафиксировала, по крайней мере, половину сияния детально прописанных крыльев. Граффити больше всего напоминало иконопись, переделанную на современный лад. Схематично, ладно и с каким-то ненормальным количеством библейских отсылок – когда-то давно Монро был примерным учеником и успел изучить детскую библию вдоль и поперек.
— Серебрянка? — спросил Саймон, постучав ногтем по крыльям центральной фигуры.
— Серебрянка.
— Апостол Петр?
— Апостол Петр.
— Признание в протокол?
— При… Сперва я бы хотел дождаться государственного адвоката.
— Думаешь, поведем по верхней планке?
— Я ведь не обойдусь воспитательной беседой, правильно, инспектор… — Кирен вытянул шею, чтобы прочесть имя на пропуске Саймона. — Монро?
— Я мог бы сократить наказание до штрафа. Не доводить дело до суда при условии содействия, — медленно сказал Саймон, шалея от собственного предложения. Никогда еще он не пробовал скостить наказание мелкому правонарушителю. Вообще кому-либо. Да Уокеру всего восемнадцать, черт его дери! О чем Саймон думает? Как объяснит свое решение Гэри, который получил травму во время патруля, или Джону Вестону, норфолкскому боссу?
Кирен Уокер снял капюшон. Под ним рыжела короткая, вьющаяся от влаги челка. Саймон крепко сжал челюсти.
— Вы правда можете это сделать? — спросил Кирен.
— Если дадите чистосердечное признание, — в голове у Саймона шумело. — И укажете на сообщников, которые были с вами.
Кирен несколько раз моргнул.
— Я… Со мной никого не было, — потом осмелел и снова поднял взгляд на Монро. — Я рисовал один, клянусь вам.
— Ясно, — решился Саймон. — Берите ручку, бумагу, пишите.
***
Монро плелся под моросящим дождем, кутаясь в кожанку и безуспешно пытаясь подкурить сигарету. Воскресенье выдалось паршивым, начиная с дела Зои, заканчивая отчаянной попыткой склеить кого-нибудь в Легионе после двух стаканов виски, разогревших кровь.
«Слишком давно никого не было», — пытался объяснить свою блажь Саймон. — «Дело не в пацане, а в моей дрянной жизни». Любить воскресные дежурства – да на такое способны только конченные отморозки вроде Монро. Зои и та улучила момент, чтобы сбежать, переложив дела на старшего инспектора.
— Стой! — окликнули Саймона, когда он тяжелой походкой взбирался на крыльцо собственного дома.
Монро инстинктивно потянулся к кобуре, но оказалось, что в конце проулка, снова совершенно вымокший и жалкий, переступая нелепо длинными ногами, бежит тот самый. Кирен Уокер.
«Уходи», — хотелось предупредить Саймону и захлопнуть входную дверь у него перед носом. — «Не приближайся. Не заставляй меня чувствовать себя так паршиво рядом с тем, кто ты есть и посланиями, что ты оставляешь на стенах этого богом забытого города, наплевав на административный, мать его, кодекс. Переходи на другую сторону улицы, если еще раз меня увидишь. Иначе случится что-то непоправимое, и одним административным кодексом дело точно не ограничится».
Уокер одной рукой вцепился в крыльцо, а другой ухватился за кожанку Саймона.
— И что ты, блядь, делаешь? — сорвался Монро. Гнев – лучшее лекарство от ненужной влюбленности.
— Кэндал сказал, после работы ты зависаешь в Легионе, — пояснил Уокер без капли смущения.
— Тащился за мной от самого паба? — не поверил ушам Саймон.
— Мне показалось, ты нуждался в компании, — Кирен Уокер теперь держался не за кожанку, а за саймонов бок. Он выждал несколько секунд, чтобы до Монро дошел смысл его жеста и продолжил. — Знаешь, я заметил, что у парня, который тебе отказал, были рыжие волосы. Ну прямо как у меня.
— А еще ему исполнилось двадцать один.
Саймон смотрел на Уокера, силясь выискать хоть каплю детского сомнения. Деталь, на которой можно построить все дело. Граффитчик Кирен Уокер – обыкновенный подросток. Ему доставляет удовольствие нарушать запреты и оставаться безнаказанным, ему претит кислая жизнь в Рортоне. Уокер парадоксально стремится быть плохим сыном своим родителям и выезжать на одном только таланте. Или нет?
Лицо Кирена Уокера напоминало Саймону его собственное: строгий темный взгляд, нахмуренные брови. Мягкая, очень красивая линия юношеских губ. У Уокера не было сомнений в том, чего он хочет, поэтому Саймон не стал отстраняться.
Кирен схватил Монро за шею и приник нетерпеливым рваным поцелуем. Дышал Кирен почему-то через рот, кусал Саймону губы и неожиданно перешел к щеке и шее, которая тут же вспыхнула жаром. Чего Саймон от себя точно не ожидал, так это ответной тяги. Острого желания привести мальчишку в свой дом и, может быть, оставить дольше, чем на ночь.
— Хочешь зайти? — предложил Саймон, стирая со скулы Кирена подсыхающие капли дождя.
— Зачем ты спрашиваешь? — удивился Кирен, делая шаг по лестнице. — Ты разве не видишь?
— Чего? — испугался Саймон. — Чего я не вижу?
Кирен Уокер придвинулся еще ближе, потираясь о Монро сквозь застиранную толстовку в отпечатках краски, и зашептал, проглатывая окончания:
— Теперь твое лицо будет красоваться на каждой стене в городе, Монро. Тебе понравится, обещаю.
— Хорошо, — сказал Саймон Монро, на ощупь ворочая ключом в замке. — Хорошо.
Название: Handmade Honey
Жанр: романс, бытовуха
Размер: 1 030 слов
Краткое содержание: Кирен и Саймон вкалывают самодельный нейротриптилин.
После официальной части они возвращаются в дом, молча дышат запахом Эми, лежат на кровати Эми, а потом проваливаются в сон, словно в бесконечно мягкую подушку. Кошмары не беспокоят их, потому что «гениальная девушка» умеет прогонять морок и с того света тоже. Стены будут долго хранить память о ней, Саймон уверен.
На шнурованных ботинках, выставленных у кровати, застыла кладбищенская земля.
— Мы проспали целый день, — Саймон отрывает лицо от капюшона куртки, подстеленного под голову. — Слышишь?
Для верности толкает чужое колено, а потом заводит руку вниз, обхватывает бедро и ведет до прострочки кармана. Кирен жмется, выскальзывая из дремы.
Почти семь. Ни единого серого луча не пробивается сквозь сетку тюля. Кирен Уокер вздрагивает и с трудом находит фигуру Саймона среди пыльного марева.
— На секунду показалось, что все хорошо.
— Что мы живы? — скрипит Саймон.
Не знакомы друг с другом и в разных уголках страны, и такие потерянные, что вены воют трубами и лютней посреди бывшей детской размером с коробок спичек.
— Нет. Будто воскресли и больше не умирали, — твердо гнет Кирен. — Поэтому все хорошо.
Эми и Рик целуют Кирена перед сном в обе щеки, Саймон с этим ничего не сделает, даже если захочет. Кирен в ответ крепко сжимает губы и скашивает набок - словно хочет избавиться от дождевой капли в уголке рта.
Отныне Кирен Уокер спит полностью одетым и готов сорваться по первой необходимости, но Рортон принял в землю последние гробы и притих сытым придонным хищником.
— Я не по прошлой жизни скучаю, — добавляет Уокер и рассеянно улыбается. — Эта мне стала нравиться больше.
— Рад слышать, — Саймон почесывает его светло-рыжие космы, натыкается на отметину у позвоночника и замирает. — Когда ты в последний раз принимал нейротриптилин?
— Мама вкалывала около четырех, — он спотыкается на полуслове, уставившись на Саймона во все глаза.
И это не чертово восхищение. Идеален – Кирен. Саймон и Эми согласились насчет богом дарованного Уокера еще тогда, после разговора на кладбище. Гранит и сеть желтых лент. Словом, миленькое местечко.
— Погоди, не двигайся, — предупреждает Кирен.
Саймон пробует сглотнуть слюну. Точно: во рту влажная кровь, смешанная с некрозными тканями. Взрывоопасная смесь, которая переводит пжч в режим чокнутого зомби. Нитка дерьма тянется до самого подбородка и мажет покрывало. Саймон шумно вдыхает, не давая черноте хлынуть еще и через нос. Не только Уокер забыл про укол.
— На кухню, — распоряжается Саймон и стаскивает Кирена с кровати.
Когда в холодильнике находится банка с домашним составом, Кирен даже не осознает, что в ней такое. Кирен отшатывается в сторону, только когда красная жидкость набралась в шприц. Саймон ловко укалывает себя и расстается с желанием разодрать мальчика на части.
— Теперь ты, — Саймон кивает на остаток в банке.
— Чей рецепт? — осторожно спрашивает Кирен, косясь на танцующую у дна взвесь.
— Людей пророка, — мотает головой Саймон. — Это безопасно. Члены коммуны пользуются им больше трех лет.
— Неужели обошлось без летальных исходов?
— Сейчас или раньше?
Кирен заметно взволнован и расчерчивает кухню шагами от холодильника до дверного косяка, пока Саймона атакуют отрывочные воспоминания десятилетней давности. Ему кажется, будто они здесь толкуют насчет СПИДа или гепатита С, потому что Кирен отказывается заниматься этим без презерватива. Саймон встряхивает Кирена за шею и обещает, что лекарство в полном порядке. Саймон умеет брать на себя ответственность, поэтому расцвеченные фиолетовым губы отвечают: «Хорошо». Кирен склоняет светлую голову и подставляет шею.
Шприц со щелчком выжимается, нейротриптилин-В начинает путешествие по организму. Кирену жжется и болит, он лупит кулаком о подоконник. Звякают блюдца и чайные ложечки бабки Эми. Чтобы дрожь поскорее унялась, Саймон держит Кирена поперек живота, другой рукой разминает его плечо. Целует черную дыру между шейными позвонками и слизывает остатки смеси, ввинчивая язык в затянувшийся рваный шрам. Кирен шипит и вырывается, выкашливает целые блюдца и чайные ложечки жижи из своего желудка.
— Жидкость терять нельзя, — приговаривает Саймон, пытается заткнуть ему рот рукой, — заменить все равно нечем.
Не тряпьем же забивать. Именно поэтому бывший наркоша Монро не горит желанием пробовать голубое забвение. Пожалуй, единственный наркотик, которому не довелось побывать в его организме.
— Думаю, нам не стоит сегодня никуда выходить.
— А Эми просила использовать время на полную, — Кирен хихикает, запрокидывает голову, заставляя жижу остановиться в трубке пищевода. Почти получается. Кирен давится и пару раз икает. На свитер Саймона попадают крошечные черные фрагменты.
Во главе угла – благополучие первого восставшего. Саймон обязан сохранить его во что бы то ни стало. Нейротриптилин-В своенравен, но кто же мог предположить, что от домашнего лекарства Кирен попробует превратиться в зомбака?
— Сутки будешь нестабилен, — в запястье бухает острая тяжесть. Саймон ниже натягивает шерстяной рукав – закрыть следы от пятерни Уокера.
В оконной дымке какое-то мгновение красуется отражение уокеровых взбухших скул и надбровных дуг.
«Гнилушки=монстры».
Саймон проследит, чтобы формула осталась без подтверждения, и будет влюблен ровно настолько, чтобы увести мальчика от охотников, политиканов и диких пжч.
— Я в порядке, — спорит Кирен. — Давай в паб?
— Давай в кровать.
Кирен Уокер моргает, оборачивается к Саймону и стискивает ледяными пальцами обструганный подоконник. Это вам не Америка, это, мать его, английское захолустье, в котором можно укрыться не хуже, чем в каменной пещере. Саймон мечтает, чтобы их общая кровать оказалась, например, в Нью-Йорке. На этот раз США станет не бегством, а заслуженным отпуском.
— Три месяца, — Кирен подтирает Монро грязный подбородок. Саймон, как верный пес, покоряется движению платка, подставляет горло. — Нам осталось ждать всего ничего.
— Если только легализация пжч не уловка правительства. Ставлю сотню, что шестимесячная отработка превратится в годовую. Или в трехлетнюю, как считаешь?
Кирен прижимается к его щеке, и Саймон замирает, пытается хорошенько запомнить их с Уокером взаимное положение. Удобное, безопасное и почему-то привычное. Будто они уже стояли вот так целую вечность.
— Предлагаю для начала не травиться домашним нейротриптилином.
— К нему быстро привыкаешь.
— Когда ты переодевался, — мнется Кирен, — я видел твою спину. Видел, что с тобой делали. Разве нужно продолжать ставить на себе эксперименты? Разве вы не называетесь освобожденными?
— Верно, — Саймон мнет бока Кирена, и мальчик закрывает глаза, неловко усаживаясь на подоконник. — Но мне больше не больно, а тогда я давал свое согласие и знал, на что иду.
— Ты не двенадцатый апостол, Саймон. Хотя бы себя не пичкай проповедями пророка, — отрывисто шепчет Кирен и забирается ему под свитер и майку и скребет ногтями по широкой борозде сшитой кожи, и дразнит подушечками пальцев лопатки, и утыкается Саймону в прорезь свитера. Дышит его запахом или что-то типа того.
— Договорились. Cделаю так, как ты просишь.
Саймон срывает пуговицы на рубашке Кирена снизу доверху, думая о том, что пророк наверняка уже сам лишил его апостольего статуса. Потому что Уокер остается жить.
Название: Прогулка
Жанр: флафф, романс
Размер: 382 слова
Краткое содержание: Неуклюжие танцы на мостовой.
Сперва они вместе принимают душ, аккуратно обходя мочалкой общие шрамы и порезы, которым уже не затянуться. После Кирен просит, чтобы Саймон надел джинсы со свежей рубашкой и похоронным пиджаком. Саймон выбирает для Кирена одежду, в которой тот был, когда они впервые поцеловались.
ПЖЧ по-прежнему не пускают на поезда ближнего следования, поэтому они усаживаются на велики, найденные в сарае у Эми, и катят на этих рогатых драндулетах до самого города.
— Чем хочешь заняться, пока мы тут? — интересуется Саймон и смущенно выдыхает, потому что в столице оказался впервые.
— Давай осмотримся, — предлагает Кирен.
Лондон навсегда останется для них не городом, а, скорее, выдуманным местом с открыток, островом, до которого добираются только счастливчики. Кирен запрокидывает голову: сереет пасмурное небо, ничуть не отличающееся от пыльной завесы Рортона.
Сегодня никаких кафе, экскурсий или музеев. Саймон уверен, что уже утром Кирен сбежит в национальную галерею, а пока в силе их общее время. Они с удовольствием плутают между типовых домов и дорожных развилок, а потом выезжают к мосту.
— То, что надо, — кивает Кирен.
Можно взять разгон. В поздний час здесь почти никого, а Темза, как Стикс, сторожит своих детей и облизывается влажными языками. Ее ветер холодит шеи, запускает пальцы в прически. Под шинами лопает иней. Беглецы спешиваются, оставляют за спиной бряцанье опрокинутых байков. Не сбавляя хода, сбиваются в ком, а потом и вовсе сцепляются ладонями.
Разворачивается серия неловких, заполошных выпадов на мостовой. Для танца в них слишком много подкашивающихся коленей.
— Давай покажу, — предлагает Монро.
— Все равно не умею, — отмахивается Кирен и тянется к Саймону сквозь толстую куртку со свитером.
— Ты научишься.
Саймон толкает его спиной к синему парапету, нависает сверху и стискивает за талию. Тянет на себя - Кирен даже не успевает перевести дыхание. Они делают пару плавных, чистых шагов вальса, Кирен позволяет себе откинуться на чужой локоть, так хорошо ему дышится запахом Саймона в обмерзлом городе, сошедшем с сувенирной открытки.
— Осторожнее! — как из-под воды доносится голос Монро.
Лихач с выключенными фарами едва успевает выкрутить руль в нужном направлении, а Саймон – затащить Уокера обратно на пешеходную площадку.
— У нас получилось, — смеется Кирен, намертво вцепившись в куртку Монро.
— Чуть под колеса не попал, — Саймон пережидает испуг и зашептывает в губы Кирена Уокера. — Запомни, у нас больше нет бесконечности.
— Значит, с днем рождения? — лукаво улыбается Кирен.
— И тебя, — отзывается Монро.
По рукам Кирена расходятся волны тремора, а за ними следует долгожданное тепло.