Defective
Название: Sleepwalker
Автор: Тетушка Гарик
Размер: мини, 1 776 слов
Персонажи: Стив Роджерс/Баки Барнс, Баки Барнс/Наташа Романова, Клинт Бартон, Ник Фьюри
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: однажды Стив Роджерс понимает, что Баки и Солдат – это два разных человека.
читать дальшеПритяжение между Баки и Наташей становится очевидным с первых дней, как тот попадает в башню Мстителей и соглашается на реабилитацию под контролем госслужб. Стив не помнит, чтобы эти двое хотя бы мельком касались Одессы или схватки на мосту, но по их спокойствию рядом друг с другом несложно догадаться, что такой разговор был. В обмене взглядами, которые то и дело перехватывает Стив, сквозит интерес. В обходительности — подчеркнутая терпимость к чужому прошлому. Две бездны, в которых он с готовностью бы утонул, идут на сближение, чтобы перевоплотиться во что-то новое.
Баки шутит. Улыбается обольстительно — нутро Стива замирает, — бионическая рука, словно напоказ, щелкая, рекалибруется, пока Баки убирает с глаз отросшую челку. Как и Наташа, Стив не сопротивляется обаянию Баки Барнса, но вместе с тем ощущает себя слегка потерянным, оттесненным в сторону. Стив никогда не держал на Баки обиду за умение безраздельно владеть чужими взглядами. Теперь Стив даже рад. Баки в безопасности, рядом, хоть рядом и не с ним.
Они почти не разговаривают, Стив и Баки. По крайней мере, не как раньше. Стив дает ему фору, и через некоторое время обнаруживает, что Баки сошелся с Наташей и Клинтом. Бывшая шпионка и парень, задача которого не попадаться никому на глаза, издалека контролируя ситуацию.
«Все правильно», — твердит про себя Стив. — «Это то, что Баки нужно. Понять, кто он, не привлекая лишнего внимания». На фоне регистраций, накаляющегося противостояния со Старком и властями, Стив не лучшая для Баки компания. Стив делает глоток безвкусного скотча, думая о том, как долго Старк будет проявлять к нему благосклонность, допуская в Башню Мстителей, чьи головы, Старк верит, он отчаянно пытается запудрить.
Наташа говорит по-русски c кошачьей, вкрадчивой интонацией, и Баки зажмуривает глаза, беззвучно хохоча. Со Стивом Баки не смеялся ни разу, и одно осознание этого причиняет боль. Стив опрокидывает остатки скотча и сперва даже не замечает, как Наташа покидает компанию и становится позади него.
— О чем задумался? — она сжимает его плечо.
— Регистрации.
Стив хмурится. Заставь он прямо сейчас выбирать сторону, Баки пошел бы за ним? Баки бы ему поверил?
— Так и не научился врать, Роджерс, — посмеивается Наташа. — Ты о Барнсе думал, не о регистрациях.
— Заметно?
— Только когда вот так на него пялишься.
Наташа опускается в кресло и наливает скотча в его стакан. Некоторое время она исследует лицо Стива. В Наташиной улыбке нежность перемешана с терпко-пряной горечью. Стив позволяет обжечь себя теплом, поцелуем прикоснуться к щеке.
— Все будет не так, как раньше, верно? — спрашивает Стив свои большие, сжатые в кулаки руки.
— Барнсу нужно время, — Наташа оглядывается на Баки и Клинта из-под ресниц, — чтобы хорошенько восстановиться.
— Ему нужна ты.
Женщина, которая пересоберет его заново. Она прошла похожий путь и отлично знает, что нужно делать. Тогда как Стив не чувствует себя особенно уверенным, он наделает ошибок, причинит Баки неудобства.
— Ты позволишь? — проявляет чуткость Наташа. — Он зависит от тебя гораздо сильнее, чем кажется. Ты важен для Баки, и всегда был.
— Ты дашь ему гораздо больше моего, — просто говорит Стив, и Наташа смотрит на него почти с жалостью.
— Обещаю, — Стив знает: Наташа сдержит свое слово.
Вечер окрашивается черным с золотом, превращается в ночь. Баки, словно пса, ведет по изящному абрису губ Вдовы, он ловит каждую ее интонацию. Слегка опьяневший, тянется к ней, как к обманчивому огоньку. Стив видит кусок незагорелой кожи в расстегнутой пуговице его рубашки.
Становится нестерпимо жарко и стыдно. Стив со злостью отправляет журнал (Старк на обложке, разумеется) на столик и, не прощаясь, уходит в отведенную для него комнату. Он долго ворочается в постели, вспоминая то детство в Бруклине, то вылазки Коммандос.
Тогда было хорошо. Было проще. Стив отдавал приказы, порой импульсивные и невзвешенные, однако отряду не приходило в голову их оспорить. «Полюби меня», «Не отталкивай меня» — разве может Стив действительно попросить о таком Баки? Это не звучит как приказ. А Баки больше не его сержант, не в его команде.
Стиву хочется поскорее провалиться в сон, вся башня давно дремлет. А потом приоткрывается дверь спальни, и кто-то быстрый ныряет в тень прежде, чем на него падает дежурный свет из холла. Стив инстинктивно тянется к щиту у тумбочки, но острое зрение вовремя дает подсказку. Он расслабляется, садится в кровати и зовет:
— Баки?
Только Стив собирается узнать, почему Баки не спится, как человек из тени бросается на него, пригвождает к спинке кровати и перекрывает локтем доступ воздуха. Стив все равно смеется. Он рад прикосновению, контакту, пусть и не совсем тому, на который рассчитывал.
— И что теперь? — спрашивает Стив с присвистом.
Его нескрываемый азарт сбивает Баки с толку. Глаза у того бегают, как на хеликарриере полгода назад. Баки растерян, но быстро берет себя в руки. Он заставляет Стива встать к стене, вытянувшись по струнке. Стив возвращается к своим пятнадцати, он ниже Баки на полголовы, и они играют в войну с жаром и по-настоящему, предчувствуя приближение Второй Мировой.
— Почему… я спас тебя тогда? — хрипит Баки.
Будто не было месяцев жизни в Башне, попыток отвоевать для Баки свободу у Старка, Фьюри и верхушки ФБР. Не было неловкого молчания по утрам, которое Баки научился заполнять шутками и флиртом с Наташей под внимательным взглядом Клинта. Будто Стив с Баки все еще на горящем хеликарриере, и земля уходит у них из-под ног.
— Почему не убил тебя? — воет на одной ноте Баки, и Стив понимает, что все серьезно.
С Баки случилось непоправимое, Стив сделал что-то не так этим вечером. Он оттолкнул его? Он запустил триггеры, внушенные ГИДРой? В битве над Потомаком Стиву не было страшно. Но сейчас перекошенное от ярости лицо Баки заставляет его окунуться в настоящий ужас.
«Я виноват перед тобой за то, что отпустил, но продолжаю считать тебя лучшим другом», — хочет повиниться Стив, но говорит совсем другое:
— Решай сам, что с нами теперь делать, Бак.
Хватка усиливается, так он на него зол. И если Стив раздражается по мелочам: из-за симпатии к Наташе, утерянной связи, настороженности, которую Баки проявляет с начала реабилитации, то Баки чувствует себя преданным. Стив не смог спасти его тогда, на мчащемся сквозь снежную бурю поезде. Оставил, вынудил поверить в сжиться с одиночеством.
Баки рычит, как зверь, попавший в западню. Сжимает Стива до боли в костях. Под веками уже вспыхивают цветные пятна, когда Баки поднимает на него свои темные глаза с расширенными зрачками и касается его губ своими. Быстрым, испуганным движением.
— Он хотел это сделать. Тогда. Давно.
Стив не задумывается, кто такой «он». Воспользовавшись передышкой, Стив хватает воздух раскрытым ртом, снимает с горла пятерню Баки и сжимает его бока, не пытаясь отстраниться.
— Все, что попросишь, Бак, — говорит Стив искренне.
Он целует в ответ неумело, но уверенно. Баки волен требовать что угодно, лишь бы не возвращаться к безразличию, которое в одночасье превратило Стива в полную развалину. Баки наконец-то демонстрирует эмоции, и Стив чертовски им рад, а остальное они как-нибудь исправят.
Щеки Стива покрываются румянцем, настолько Баки близко, настолько он агрессивен и требователен. Баки позволяет вести, получая удовольствие от их злого поцелуя.
Стив подводит Баки к кровати, укладывает на расстеленные простыни — вот так просто. Баки позволяет ему запустить пальца в волосы и сгрести в кулак. Вытягивает шею, чтобы Стиву было удобнее. Стив с наслаждением вдыхает запах его кожи, легкий аромат лосьона после бритья. Баки пахнет совсем иначе, чем раньше, и все-таки хорошо, сладко и мускусно.
Стив садится на него верхом, возбужденного, адреналинового наркомана, надеясь, вот бы Баки улыбнулся в ответ. Рот Баки сжат в тонкую полоску. Он покусывает губы, ожидая, что Стив предпримет дальше. А рассуждать у Стива уже не получается. Он лихорадочно расстегивает пуговицы на рубашке Баки, которая не давала ему покоя полвечера. Ткань натягивается под пальцами, мягко шуршит. Стив дотрагивается до шва между живой плотью и металлом руки, чувствует полосы рубцов, расходящиеся от брони омертвелыми лучами.
Баки пылает от жара и волнения. Он замирает, не шевелясь, пока Стив отмечает поцелуями его израненное плечо и протез, и грудь, покрывшуюся гусиной кожей. После Стив решается положить ладонь на ставшие колом в паху спортивные штаны Баки. Он проводит кончиком языка вдоль металлического полукружья на плече и забирается рукой под трикотажный пояс, едва в состоянии унять собственное сердцебиение.
Баки вдруг замучено хрипит и спихивает с себя Стива. Как легко, оказывается, он может это проделать. Сила бурлит в нем, но отталкивает он все-таки сдержано, не прикладывая лишней энергии. Баки вскакивает на ноги, поправляет кулиску на штанах и оглядывается осоловело, словно не знает, как оказался в чужой комнате.
— Ты ошибаешься, я ничего не знаю, — он нервно приглаживает волосы.
Во рту Стива перекатывается горячая слюна, в груди зреет узел, составленный из оживших щупалец ГИДРы. Только не останавливаться. Только не отпускать кого-то снова.
— Баки? — беспомощно зовет Стив.
— Я не Баки, я Солдат, — отвечает мужчина с лицом Баки. — Он бы никогда не заявился к тебе. Он сам себя боится.
Солдат забирает волосы резинкой, снятой с запястья, и уходит так же бесшумно, как появился.
Стив больше не пытается заснуть и до утра проигрывает встречу снова и снова. Первые, кого видит Стив в столовой, — Наташа и Баки. Воркуют, словно юные влюбленные. Баки варит Нат кофе по особому рецепту матери. Наташа жует крекер и встревоженно приподнимает брови, когда замечает посеревшее лицо Стива.
Стив молчит. Кажется, у него приступ астмы.
— Поперхнулся? — Баки отвлекается от готовки и стучит его по спине. Он как всегда подчеркнуто отстранен, но в хорошем расположении духа.
Стив отшатывается от него, словно от чумного.
— А что, собственно, случилось? — интересуется Баки с прохладцей в голосе.
Стив не отвечает и рвется в уборную, по пути сшибив вазу из холла. Его рвет желчью и остатками скотча. Его сотрясает от правдоподобной догадки. Баки долго восстанавливается не из-за ранений или истощения. Он просто-напросто разделил себя на двоих, чтобы как-то выкарабкаться. Эти двое, изолированные друг от друга, расходятся все дальше. Чем бодрее становится сержант Барнс, тем сильнее увязает в обрывках воспоминаний Зимний Солдат.
Дошло до того, что Солдат пришел к Стиву, единственному, кого он помнит из последней миссии. Впрочем, Стив уверен, что это не единственная их встреча. Солдат хочет жить, еще как, к тому же его прекрасно обучили цепляться за последний клочок надежды и не сдавать позиций, что бы ни происходило.
— Легче?
Ник Фьюри поджидает Стива у двери в туалет и выглядит совершенно невозмутимо, будто не слышал, как Капитана Америку добрые пять минут выворачивало наизнанку.
— Давно вы в строю? — Стив, наплевав на стеснение, подставляет голову под кран с холодной водой.
— Как сказать, — увиливает Фьюри. — Ты познакомился с Зимним. Милашка, правда? Такой прямолинейный. Не человек, а рельса. Куда там сержанту Барнсу.
Стив встает в полный рост. Почти предупреждение. Вода тем временем сползает по спине и плечам.
— На твоем месте я бы не доверял Наташе этих двоих.
Значит, все верно. Догадка о сержанте Барнсе и Солдате официально подтверждена. Фьюри не стал бы лгать насчет такого. И все-таки…
— Почему вы мне об этом говорите? — Стив скрещивает руки на груди.
— Да потому что ваше новое задание, Капитан, восстановить Джеймса Барнса. И только посмейте нанести вред Зимнему. Человеческие резервы на исходе, и мы как никогда нуждаемся в его навыках.
Солдата надо сохранить во что бы то ни стало, думает Стив, и не только для миссий возрождающегося ЩИТа. Смелость Солдата понадобится Баки. А Баки — самое дорогое, чем обладает Стив.
Автор: Тетушка Гарик
Размер: мини, 1 776 слов
Персонажи: Стив Роджерс/Баки Барнс, Баки Барнс/Наташа Романова, Клинт Бартон, Ник Фьюри
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: однажды Стив Роджерс понимает, что Баки и Солдат – это два разных человека.
читать дальшеПритяжение между Баки и Наташей становится очевидным с первых дней, как тот попадает в башню Мстителей и соглашается на реабилитацию под контролем госслужб. Стив не помнит, чтобы эти двое хотя бы мельком касались Одессы или схватки на мосту, но по их спокойствию рядом друг с другом несложно догадаться, что такой разговор был. В обмене взглядами, которые то и дело перехватывает Стив, сквозит интерес. В обходительности — подчеркнутая терпимость к чужому прошлому. Две бездны, в которых он с готовностью бы утонул, идут на сближение, чтобы перевоплотиться во что-то новое.
Баки шутит. Улыбается обольстительно — нутро Стива замирает, — бионическая рука, словно напоказ, щелкая, рекалибруется, пока Баки убирает с глаз отросшую челку. Как и Наташа, Стив не сопротивляется обаянию Баки Барнса, но вместе с тем ощущает себя слегка потерянным, оттесненным в сторону. Стив никогда не держал на Баки обиду за умение безраздельно владеть чужими взглядами. Теперь Стив даже рад. Баки в безопасности, рядом, хоть рядом и не с ним.
Они почти не разговаривают, Стив и Баки. По крайней мере, не как раньше. Стив дает ему фору, и через некоторое время обнаруживает, что Баки сошелся с Наташей и Клинтом. Бывшая шпионка и парень, задача которого не попадаться никому на глаза, издалека контролируя ситуацию.
«Все правильно», — твердит про себя Стив. — «Это то, что Баки нужно. Понять, кто он, не привлекая лишнего внимания». На фоне регистраций, накаляющегося противостояния со Старком и властями, Стив не лучшая для Баки компания. Стив делает глоток безвкусного скотча, думая о том, как долго Старк будет проявлять к нему благосклонность, допуская в Башню Мстителей, чьи головы, Старк верит, он отчаянно пытается запудрить.
Наташа говорит по-русски c кошачьей, вкрадчивой интонацией, и Баки зажмуривает глаза, беззвучно хохоча. Со Стивом Баки не смеялся ни разу, и одно осознание этого причиняет боль. Стив опрокидывает остатки скотча и сперва даже не замечает, как Наташа покидает компанию и становится позади него.
— О чем задумался? — она сжимает его плечо.
— Регистрации.
Стив хмурится. Заставь он прямо сейчас выбирать сторону, Баки пошел бы за ним? Баки бы ему поверил?
— Так и не научился врать, Роджерс, — посмеивается Наташа. — Ты о Барнсе думал, не о регистрациях.
— Заметно?
— Только когда вот так на него пялишься.
Наташа опускается в кресло и наливает скотча в его стакан. Некоторое время она исследует лицо Стива. В Наташиной улыбке нежность перемешана с терпко-пряной горечью. Стив позволяет обжечь себя теплом, поцелуем прикоснуться к щеке.
— Все будет не так, как раньше, верно? — спрашивает Стив свои большие, сжатые в кулаки руки.
— Барнсу нужно время, — Наташа оглядывается на Баки и Клинта из-под ресниц, — чтобы хорошенько восстановиться.
— Ему нужна ты.
Женщина, которая пересоберет его заново. Она прошла похожий путь и отлично знает, что нужно делать. Тогда как Стив не чувствует себя особенно уверенным, он наделает ошибок, причинит Баки неудобства.
— Ты позволишь? — проявляет чуткость Наташа. — Он зависит от тебя гораздо сильнее, чем кажется. Ты важен для Баки, и всегда был.
— Ты дашь ему гораздо больше моего, — просто говорит Стив, и Наташа смотрит на него почти с жалостью.
— Обещаю, — Стив знает: Наташа сдержит свое слово.
Вечер окрашивается черным с золотом, превращается в ночь. Баки, словно пса, ведет по изящному абрису губ Вдовы, он ловит каждую ее интонацию. Слегка опьяневший, тянется к ней, как к обманчивому огоньку. Стив видит кусок незагорелой кожи в расстегнутой пуговице его рубашки.
Становится нестерпимо жарко и стыдно. Стив со злостью отправляет журнал (Старк на обложке, разумеется) на столик и, не прощаясь, уходит в отведенную для него комнату. Он долго ворочается в постели, вспоминая то детство в Бруклине, то вылазки Коммандос.
Тогда было хорошо. Было проще. Стив отдавал приказы, порой импульсивные и невзвешенные, однако отряду не приходило в голову их оспорить. «Полюби меня», «Не отталкивай меня» — разве может Стив действительно попросить о таком Баки? Это не звучит как приказ. А Баки больше не его сержант, не в его команде.
Стиву хочется поскорее провалиться в сон, вся башня давно дремлет. А потом приоткрывается дверь спальни, и кто-то быстрый ныряет в тень прежде, чем на него падает дежурный свет из холла. Стив инстинктивно тянется к щиту у тумбочки, но острое зрение вовремя дает подсказку. Он расслабляется, садится в кровати и зовет:
— Баки?
Только Стив собирается узнать, почему Баки не спится, как человек из тени бросается на него, пригвождает к спинке кровати и перекрывает локтем доступ воздуха. Стив все равно смеется. Он рад прикосновению, контакту, пусть и не совсем тому, на который рассчитывал.
— И что теперь? — спрашивает Стив с присвистом.
Его нескрываемый азарт сбивает Баки с толку. Глаза у того бегают, как на хеликарриере полгода назад. Баки растерян, но быстро берет себя в руки. Он заставляет Стива встать к стене, вытянувшись по струнке. Стив возвращается к своим пятнадцати, он ниже Баки на полголовы, и они играют в войну с жаром и по-настоящему, предчувствуя приближение Второй Мировой.
— Почему… я спас тебя тогда? — хрипит Баки.
Будто не было месяцев жизни в Башне, попыток отвоевать для Баки свободу у Старка, Фьюри и верхушки ФБР. Не было неловкого молчания по утрам, которое Баки научился заполнять шутками и флиртом с Наташей под внимательным взглядом Клинта. Будто Стив с Баки все еще на горящем хеликарриере, и земля уходит у них из-под ног.
— Почему не убил тебя? — воет на одной ноте Баки, и Стив понимает, что все серьезно.
С Баки случилось непоправимое, Стив сделал что-то не так этим вечером. Он оттолкнул его? Он запустил триггеры, внушенные ГИДРой? В битве над Потомаком Стиву не было страшно. Но сейчас перекошенное от ярости лицо Баки заставляет его окунуться в настоящий ужас.
«Я виноват перед тобой за то, что отпустил, но продолжаю считать тебя лучшим другом», — хочет повиниться Стив, но говорит совсем другое:
— Решай сам, что с нами теперь делать, Бак.
Хватка усиливается, так он на него зол. И если Стив раздражается по мелочам: из-за симпатии к Наташе, утерянной связи, настороженности, которую Баки проявляет с начала реабилитации, то Баки чувствует себя преданным. Стив не смог спасти его тогда, на мчащемся сквозь снежную бурю поезде. Оставил, вынудил поверить в сжиться с одиночеством.
Баки рычит, как зверь, попавший в западню. Сжимает Стива до боли в костях. Под веками уже вспыхивают цветные пятна, когда Баки поднимает на него свои темные глаза с расширенными зрачками и касается его губ своими. Быстрым, испуганным движением.
— Он хотел это сделать. Тогда. Давно.
Стив не задумывается, кто такой «он». Воспользовавшись передышкой, Стив хватает воздух раскрытым ртом, снимает с горла пятерню Баки и сжимает его бока, не пытаясь отстраниться.
— Все, что попросишь, Бак, — говорит Стив искренне.
Он целует в ответ неумело, но уверенно. Баки волен требовать что угодно, лишь бы не возвращаться к безразличию, которое в одночасье превратило Стива в полную развалину. Баки наконец-то демонстрирует эмоции, и Стив чертовски им рад, а остальное они как-нибудь исправят.
Щеки Стива покрываются румянцем, настолько Баки близко, настолько он агрессивен и требователен. Баки позволяет вести, получая удовольствие от их злого поцелуя.
Стив подводит Баки к кровати, укладывает на расстеленные простыни — вот так просто. Баки позволяет ему запустить пальца в волосы и сгрести в кулак. Вытягивает шею, чтобы Стиву было удобнее. Стив с наслаждением вдыхает запах его кожи, легкий аромат лосьона после бритья. Баки пахнет совсем иначе, чем раньше, и все-таки хорошо, сладко и мускусно.
Стив садится на него верхом, возбужденного, адреналинового наркомана, надеясь, вот бы Баки улыбнулся в ответ. Рот Баки сжат в тонкую полоску. Он покусывает губы, ожидая, что Стив предпримет дальше. А рассуждать у Стива уже не получается. Он лихорадочно расстегивает пуговицы на рубашке Баки, которая не давала ему покоя полвечера. Ткань натягивается под пальцами, мягко шуршит. Стив дотрагивается до шва между живой плотью и металлом руки, чувствует полосы рубцов, расходящиеся от брони омертвелыми лучами.
Баки пылает от жара и волнения. Он замирает, не шевелясь, пока Стив отмечает поцелуями его израненное плечо и протез, и грудь, покрывшуюся гусиной кожей. После Стив решается положить ладонь на ставшие колом в паху спортивные штаны Баки. Он проводит кончиком языка вдоль металлического полукружья на плече и забирается рукой под трикотажный пояс, едва в состоянии унять собственное сердцебиение.
Баки вдруг замучено хрипит и спихивает с себя Стива. Как легко, оказывается, он может это проделать. Сила бурлит в нем, но отталкивает он все-таки сдержано, не прикладывая лишней энергии. Баки вскакивает на ноги, поправляет кулиску на штанах и оглядывается осоловело, словно не знает, как оказался в чужой комнате.
— Ты ошибаешься, я ничего не знаю, — он нервно приглаживает волосы.
Во рту Стива перекатывается горячая слюна, в груди зреет узел, составленный из оживших щупалец ГИДРы. Только не останавливаться. Только не отпускать кого-то снова.
— Баки? — беспомощно зовет Стив.
— Я не Баки, я Солдат, — отвечает мужчина с лицом Баки. — Он бы никогда не заявился к тебе. Он сам себя боится.
Солдат забирает волосы резинкой, снятой с запястья, и уходит так же бесшумно, как появился.
Стив больше не пытается заснуть и до утра проигрывает встречу снова и снова. Первые, кого видит Стив в столовой, — Наташа и Баки. Воркуют, словно юные влюбленные. Баки варит Нат кофе по особому рецепту матери. Наташа жует крекер и встревоженно приподнимает брови, когда замечает посеревшее лицо Стива.
Стив молчит. Кажется, у него приступ астмы.
— Поперхнулся? — Баки отвлекается от готовки и стучит его по спине. Он как всегда подчеркнуто отстранен, но в хорошем расположении духа.
Стив отшатывается от него, словно от чумного.
— А что, собственно, случилось? — интересуется Баки с прохладцей в голосе.
Стив не отвечает и рвется в уборную, по пути сшибив вазу из холла. Его рвет желчью и остатками скотча. Его сотрясает от правдоподобной догадки. Баки долго восстанавливается не из-за ранений или истощения. Он просто-напросто разделил себя на двоих, чтобы как-то выкарабкаться. Эти двое, изолированные друг от друга, расходятся все дальше. Чем бодрее становится сержант Барнс, тем сильнее увязает в обрывках воспоминаний Зимний Солдат.
Дошло до того, что Солдат пришел к Стиву, единственному, кого он помнит из последней миссии. Впрочем, Стив уверен, что это не единственная их встреча. Солдат хочет жить, еще как, к тому же его прекрасно обучили цепляться за последний клочок надежды и не сдавать позиций, что бы ни происходило.
— Легче?
Ник Фьюри поджидает Стива у двери в туалет и выглядит совершенно невозмутимо, будто не слышал, как Капитана Америку добрые пять минут выворачивало наизнанку.
— Давно вы в строю? — Стив, наплевав на стеснение, подставляет голову под кран с холодной водой.
— Как сказать, — увиливает Фьюри. — Ты познакомился с Зимним. Милашка, правда? Такой прямолинейный. Не человек, а рельса. Куда там сержанту Барнсу.
Стив встает в полный рост. Почти предупреждение. Вода тем временем сползает по спине и плечам.
— На твоем месте я бы не доверял Наташе этих двоих.
Значит, все верно. Догадка о сержанте Барнсе и Солдате официально подтверждена. Фьюри не стал бы лгать насчет такого. И все-таки…
— Почему вы мне об этом говорите? — Стив скрещивает руки на груди.
— Да потому что ваше новое задание, Капитан, восстановить Джеймса Барнса. И только посмейте нанести вред Зимнему. Человеческие резервы на исходе, и мы как никогда нуждаемся в его навыках.
Солдата надо сохранить во что бы то ни стало, думает Стив, и не только для миссий возрождающегося ЩИТа. Смелость Солдата понадобится Баки. А Баки — самое дорогое, чем обладает Стив.
@темы: Avengers, текст, Captain America, мое, First Avenger, торжество тавтологии, cinnamon rolls, Your Bucky, Горячий. Зимний. Твой, Стуки